В поисках сокровища - Страница 33

Гленн тоже молчал, участливо поглядывая на ее задумчивое лицо.

— Встреча с тобой изменила меня и мою жизнь. Я готова была следовать за тобой куда угодно. Даже в Южную Африку, хотя она была так далеко, что казалась почти нереальной сказочной страной. Реальностью тогда для меня был лишь ты.

Джоанна вздохнула и заглянула Гленну в глаза. Как и пятнадцать лет назад, ее поразило в них выражение доброты и нежности.

Приободрившись, она продолжила свой рассказ:

— Да, в тот вечер мы расстались с тобой ненадолго. Я отправилась с Луиджи, хотела попрощаться с его женой и детьми. Потом забежала к себе домой, собрала самое необходимое и ценное, что еще оставалось в нашей квартире. Там и нашел меня Алессандро. Все дни, что я отсутствовала, он безуспешно разыскивал меня. Ни соседи, ни наши общие друзья не знали, куда я могла уехать. Мы ведь соблюдали строгую конспирацию. Но в тот вечер я считала, что все наши трудности позади и что, прощаясь с Алессандро, я могу, не вдаваясь в подробности, сказать ему о главном. О том, что мы добыли сокровища, которые немцы спрятали во время бегства из Италии в Лигурийских горах. Что теперь семьям бывших партизан не придется голодать, а их дети получат образование. Я гордилась тем, что нам удалось сделать для них и что я принимала участие в таком благородном и нужном деле. Труднее было признаться, что в моей жизни появился ты и я уплываю с тобой на твою родину, в Южную Африку. Я была уверена, что мы никогда больше с ним не увидимся. Но, когда на катере Страччи я вернулась в Италию, первым, кто встретил меня там, был Алессандро…

— И ты сразу вышла за него замуж, — тихо произнес Гленн ровным голосом.

Джоанна пристально посмотрела на него.

— Не сразу, через три с половиной месяца… Но как ты узнал об этом?

— Алессандро сам сказал мне.

Гленн рассказал Джоанне о своем возвращении в Савону осенью того же года. О встрече с Лукой, о его странном поведении. О том, что Лука все-таки помог ему разыскать мастерскую Алессандро Вителли. Об их разговоре с Алессандро. По взволнованному лицу Джоанны он понял то, в чем был почти уверен: Алессандро скрыл от нее даже сам факт его появления в Савоне. Рассказал и о том, что произошло два дня спустя в темном переулке, за углом маленького кафе, принадлежавшего доброй женщине по имени Джулия.

Сдвинув брови, Джоанна внимательно слушала Гленна. Представить только! Они разминулись тогда с Гленном всего на месяц! Она давно знала, что в августе пятьдесят седьмого совершила самую большую ошибку в своей жизни. Но, если вспомнить, в каком положении она тогда оказалась… Кто, кроме нее самой, мог бы ее осудить?

— Твой рассказ для меня полная неожиданность. Горько сейчас сознавать, какую ошибку я совершила тогда. Только не надо забывать: домой я вернулась в полной уверенности, что ты погиб. Ведь все произошло на моих глазах! — Джоанна сглотнула вставший в горле ком от волнения. — Оставалась детская надежда на чудо. Но месяц проходил за месяцем, а никаких известий о тебе не было. Все это время рядом со мной оставался Алессандро, который рисовал мой портрет, пытаясь отвлечь меня от мрачных мыслей. Я избегала встреч с Луиджи и старыми друзьями, потому что знала: они начнут говорить о тебе. Трудно сейчас передать, что тогда творилось со мной. Я жила в каком-то бесконечном кошмаре, ежедневно прокручивая, словно киноленту, сцену твоей гибели. В конце июля позвонила Софи, моя тетка, вышедшая после войны замуж за американца Ника Адамса. Она пригласила меня к себе. Дела у Ника пошли хорошо, и они готовы были принять меня в своем доме в Бостоне. Было решено, что я поеду получать образование. Луиджи обещал перевести деньги на мою учебу, после того как я определюсь, куда поступать. Он выдал мне деньги на билет и карманные расходы. Алессандро убедил меня обвенчаться с ним и в тот же день отвез в Рим, откуда я улетела первым утренним рейсом в Нью-Йорк.

Джоанна снова погрузилась в события тех дней. Глаза ее были полузакрыты, уголки губ скорбно опустились вниз. Невыносимо было видеть ее страдальческое лицо, и Гленн наконец решился прервать поток воспоминаний Джоанны, похожих на самоистязание.

Воспользовавшись паузой, он спросил:

— Скажи, Джоанна, деньги на твое обучение Луиджи перевел?

— Нет. Через несколько месяцев я узнала, что он умер. А вот о судьбе фонда для помощи семьям бывших партизан узнать мне ничего не удалось…

— Думаю, и эта часть сокровищ не дошла до тех, кому предназначалась, — сказал Гленн.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что Луиджи был убит. Об этом мне Лука сказал при встрече.

— Ты полагаешь?..

— Да, тот же человек, который натравил на нас банду Страччи, видимо, сообщил ему и о том, какие богатства хранятся в доме Луиджи. Если драгоценности хранились у него, то их забрали. Но возможен и другой вариант. Луиджи убили потому, что он не выдал, где они хранятся.

— Ты говоришь чудовищные вещи! Нет! Ревность я еще как-то могу понять…

— Значит, ты вышла замуж за Алессандро Вителли, — перебил ее Гленн. — Почему?

— Не совсем так… — растерянно пробормотала Джоанна. — Брак был фиктивный, — сухо сказала она, собравшись с мыслями. — Я уже сказала, что в день свадьбы мы уехали в Рим. Немногочисленным друзьям, присутствовавшим на церемонии, было сказано, что мы уезжаем в свадебное путешествие. На самом деле… — Побледневшее лицо Джоанны застыло, превратившись в маску, голос звучал все тише.

— Все! Хватит о прошлом! — решительно воскликнул Гленн. — Сейчас мы поедем с тобой к Серджио осматривать его поместье, есть натуральные продукты, кататься на лошадях по парку и говорить только о нашем будущем, если у тебя нет возражений.